«Для меня секс — работа»: асексуалы о жертвах, на которые они идут ради отношений

«Влечение не возникало ни к кому»: Юра, 25 лет, гетероромантичный асексуал

Я пришел к асексуальности сознательно, попробовав физическую близость и не найдя в ней чего-то особенного. Долгое время я думал, что мне просто не везет с партнером. Если я не хочу партнера, значит, он не тот, если секс оказался неудачным, наверняка, следующий должен быть лучше. Но смена партнеров и эксперименты со своим полом показали, что дело не в человеке — влечение не возникало ни к кому. В школе было очень круто хвастаться своими сексуальными достижениями в компаниях. Парни, девушки — все этим делились, как чем-то важным и «взрослым». Я таким похвастаться не мог, у меня были другие увлечения. Есть забавный мем на эту тему: «секс не интересует, у меня другая цель — управлять поездом». Примерно так я себя и ощущал. 

В первых отношениях я пробыл три года, и половой акт не был для меня проблемой, это не какое-то травмирующее действие, от которого хочется отказаться.

Секс — это то, на что я шел ради человека.

Я понимал, что это необходимо, это правильное проявление любви. Вместе с тем для меня секс — работа. Ты понимаешь, что нужно идти, но была бы возможность — отказался бы и остался дома. Я предпочитаю заведомо, до начала отношений, обсудить такие моменты. Не на первом свидании, конечно. В силу гендерных стереотипов очень странно звучит отказ парня от «чашки чая», но говорить об этом важно. Я даю человеку возможность принять решение — готов он вступать в такие отношения или нет. Что до компромиссов — бывало по-разному. В первых отношениях девушка очень четко все разграничила, мы чуть ли не график составляли. С моей стороны не могло быть инициатив, поэтому я прислушивался к ее желаниям.

Франсуа Буше «Геркулес и Омфала»

В компании друзей на эту тему постоянно шутили: «у тебя, наверное, голова болит». Это было забавно, но вновь подтверждало неготовность людей принять асексуальность. Реакция была детской, насмешливой, будто каждый парень обязан хотеть затащить девушку в постель. Я не боюсь и отстаиваю свои позиции, не отступаю от взглядов. Но такая насмешка может спровоцировать подавление своей природы, а хорошим такое не заканчивается.

Я не знаю, какими должны быть идеальные отношения. У меня нет требований к партнеру. Мне не так важно, асексуален он или нет, я могу быть гибким в отношениях и адаптироваться под человека, не чувствуя себя дискомфортно. Главное, чтобы человек того стоил. Для меня самое большое проявление любви — готовность пожертвовать своей свободой ради любимого.

«Асексуалы могут идти на уступки и заниматься сексом ради удовольствия партнера»: Тамара, 20 лет, асексуалка и аромантик

С самого детства я чувствовала себя как-то иначе. У меня было другое отношение к человеческим связям в принципе, и я думала, может, все такие. Когда мне было 14, моя одноклассница спросила, представляю ли я знаменитостей голыми. Я опешила, переспросила, а потом сказала, что никогда такого не делала. Она тогда и бросила в ответ что-то про «асексуалов». Мне стало любопытно, я начала искать в интернете и открыла термин, точно меня описывающий. Асексуальность стала ярлыком, который меня успокоил. Я жила с ним в гармонии и никому особо не рассказывала — не видела смысла. Некоторым ярлыки мешают, а мне, наоборот, помог описать себя. Я не скрывала, кто я, но и прямо никому не говорила. Пока все интересовались отношениями, заводили парней и девушек, я была в поисках подруги, с которой смогу провести свою жизнь.

Однажды мне удалось встретить девушку, которая ценила дружбу так же, как я. И мечта у нас была одна — жить с подругой. Никто нас в этом не понимал. Я тогда подумала, что нашла своего человека. Но, видимо, так считала только я — она мне изменила. Отсутствие секса не исключает вероятность измены, духовное предательство так же тяжело, как физическое. Мы расстались, и мне было очень трудно это перенести. Я однолюб, а с этим человеком мне хотелось провести всю жизнь.

Кроме того, я не только асексуалка, но еще и аромантик. (Аромантичность — отсутствие романтического влечения, чувство неприязни к романтике — Прим. ред.). Некоторые думают, что аромантики бесчувственные, ведь этот термин, казалось бы, отрицает сам факт романтического влечения, а значит и то, что привыкли называть чувствами. Но это не так — сама я, например, очень эмоциональная, просто не понимаю романтики в ее обычных проявлениях: ухаживаниях, свиданиях, цветах и прочем. Я пыталась отыскать определение или термин, но нигде не находила подходящего. В 13 лет познакомилась поближе с ЛГБТК+ сообществом и подумала, что мое влечение больше похоже на гомосексуальное, но в его определение входили понятия секса и романтики, что снова не подходило под мои ощущения. 

Сейчас мне 20, и в своей ориентации я уверена, как ни в чем другом. Дело в том, что у меня не было проблем с принятием себя, я никогда не видела смысла притворяться кем-то другим. Конфликтов с окружающими на этой почве у меня не было, и с афобией (Афобия — контекстный аналог гомофобии — негативные установки и чувства по отношению к асексуальности. — Прим. ред.) я почти не сталкивалась, но случаи все же были.

Пришлось просто принять тот факт, что общество всегда будет осуждать и лезть под чужую рубашку.

Хотя не думаю, что им самим понравилось бы такое отношение. Для меня моя ориентация — это дар. Я бы не выбрала другую. Да, есть сложности, большие, я до сих пор не уверена, смогу ли найти подходящего человека. С одной стороны, мне повезло — мама меня принимает, подруги тоже. Я держу возле себя людей, которые поддерживают меня. Сейчас мне хочется одного — чтобы люди узнавали о нас больше, и, может быть, кто-то находил настоящего себя.

Я знаю, что асексуалы могут вступать в сексуальные отношения ради семьи, с целью завести ребенка. Могут идти на уступки и заниматься сексом ради партнера и его удовольствия, но я не хочу вступать в такие отношения. Даже ради любимого человека. За время поисков я поняла, что не смогу сойтись с человеком другой ориентации. В таком случае придется уступать, и страдать будут обе стороны, а мне этого не хочется. Остается искать таких же, как и я. 

«Я могу любить людей: лелеять их, заботиться о них, но это не имеет ничего общего с романтикой или сексуальным влечением»: Анастасия, 29 лет, биоромантичная асексуалка

Я не знала, как себя назвать, и это было главной проблемой. Поиск подходящего определения затянулся до 21 года. К тому времени я пообщалась с асексуалами, узнала об особенностях ориентации и разных ее проявлениях. До этого момента я старалась избегать не только близости в отношениях, но и самой темы, потому что не знала, как себя оправдать.

Тяжелее всего приходилось, когда любовь и секс были синонимами для человека.

В его понимании мой отказ от близости говорил об отсутствии любви. В 16 лет я часто тусовалась в компании ребят-неформалов, где почти все были разбиты на пары. Отношений в подростковом возрасте я не хотела, и это сильно удивляло моих друзей. Я не знала, как отвечать на их вопросы, чем себя оправдывать, поэтому начала вступать в отношения, часто и много, чтобы развеять сомнения. Приходилось делать вид, что у меня есть любимый человек и я с ним встречаюсь. Так я заводила одни отношения за другими, быстро меняя людей. Самые долгие длились три месяца, из которых месяц я размышляла, как бы расстаться и не оказаться виноватой. Этот парень нравился всей компании, и бросить его без причин казалось нереальным. В дальнейшем я старалась избегать схемы «он нравится многим, а значит понравится и мне» и перешла к новой манере поведения. Я стала избирать объектом влюбленности тех, кто заведомо не ответит мне взаимностью: старших парней и девчонок или друзей детства. Изображать влюбленность было моим хобби. Так я оставалась нормальной в глазах компании, не переступая через себя. 

Джеймс Тиссо «Плохие новости»

Проблем с принятием себя у меня не возникало, но мне очень хотелось нормализации в обществе. Асексуальность стала признанной, а мы — видимыми — сравнительно недавно. Не знаю, изменило ли это отношение окружающих, но когда ты официально подтвержден, то и чувствуешь себя гораздо лучше. Моей семье было все равно, от меня не требовали ничего: ни объяснений, ни изменений. Для родственников асексуальность будто не была чем-то реально существующим. Попыток что-то доказать я не предпринимала. Я знаю, что со мной все в порядке.

На самом деле я могу любить людей: лелеять их, заботиться о них, но это не имеет ничего общего с романтикой или сексуальным влечением. Если я пытаюсь изменить себе и подстроиться, я себя ломаю. Были одни отношения, в которых я пошла на уступки. Мне очень нравилась девушка, и она не хотела меня принимать. Отношения были по-настоящему абьюзивными. Она постоянно призывала меня пересмотреть мою ориентацию, часто приводила в пример секс-позитивных асексуалов, хотя я никогда себя так не ощущала. От меня постоянно ожидали перемены отношения к сексу. Разговоры ни к чему не приводили, она не могла переубедить меня, а я — ее. Сопротивляться ей было страшно. Я понимала, что должна себя защитить, но позволить себе этого не могла. Мне мешала забота о человеке, я не могла сделать больно даже в ответ на причиненную боль.

Мне сложно об этом вспоминать, честно говоря. Я до сих пор ловлю панические атаки, если кто-то из незнакомцев на улице кажется на нее похожим. Вспоминать и говорить о сексуальном насилии неприятно, но я стараюсь не прятаться от этой темы. Я знаю, что не виновата в том, что мой партнер неадекватно относился к моей ориентации. После нее я не заводила новых отношений, но смогла вернуться в старые, единственные комфортные. Эти отношения — полиаморные, я состою в них с двумя девушками. Первая целиком принимает мою асексуальность, несмотря на высокий уровень либидо, а вторая относится к сексу спокойно, уравновешивая наши отношения.

«Я состою в браке, где мы с мужем ведем половую жизнь, но она основана не на страсти»: Эвит, 21 год, небинарный квир-активист

Поначалу мне казалось, что люди не испытывают влечения вообще. Они вступают в отношения, где проводят много времени вместе, гуляют, смотрят сериалы, может быть, занимаются сексом, но между делом, просто так. Только через опыт отношений, дружеских и романтических, я понял, что все устроено иначе.

В школе я много общался с девочками, которые рано вступали в интимную связь со своими парнями. Я слушал их разговоры и не понимал мотивации действий. Мне очень запомнился случай, когда девушка изменила своему парню с человеком, который ей даже не нравился, она сделала это потому, что он был «горячим». Меня очень смущала нелогичность в их поступках, казалось, что они были так увлечены, что не понимали очевидных вещей и выбирали секс как решение всех проблем вместо разговора со своей парой.

Я занимаюсь активизмом и много тусуюсь в кругах, связанных с секспросветом, бодипозитивом и прочим. Однажды ребята организовали «Cuddle» — обнимательную вечеринку. Я пошел туда и весь вечер чувствовал себя неловко, отвечая на вопросы про ориентацию. Будто бы асексуал не может ходить на мероприятия, связанные с физическим взаимодействием и прикосновениями. Моя ориентация настораживает людей, они думают, что я сторонюсь любых тактильных контактов. Конечно, эта тема сугубо личная для каждого, но мне, например, нравится обниматься, и я не хочу, чтобы люди держали со мной дистанцию. Как-то раз меня даже спросили, не монах ли я. Это прозвучало очень странно, потому что я в принципе далек от религии.

Пабло Пикассо «Объятия»

Сейчас секс для меня — это про партнера, про его запросы и удовольствия. Это способ сделать ему хорошо, ведь я его люблю, попытка выразить свои чувства на его языке. Я состою в браке, где мы с мужем ведем половую жизнь, но она основана не на страсти. Физическая близость для нас — бытовой совместный досуг. Для нас с мужем куда более интимным процессом станет разговор о политике или просмотр фильма.

Секс похож на массаж: кто-то получает удовольствие на сеансе, кто-то кайфует от работы массажистом, а кто-то может прожить счастливую жизнь, ни разу не посетив салон.

Моя мать не особо понимает, что такое асексуальность. Когда я впервые признался, что асексуален, она не могла понять, чем это отличается от гомосексуальности. Даже сейчас ей кажется, что я просто не встретил правильного человека. Это очень частая проблема для асексуалов, насколько я знаю из опыта общения. Людям постоянно кажется, что нас можно и нужно исправить, что мы страдаем. Я не считаю себя больным, а если и страдаю, то только из-за чужих предположений о моей «неполноценности».

Редактор: Анастасия Харчишена

Проверьте, что вы узнали:

Time is Up!

Возможно, вас еще заинтересует: