Как снять свой сериал? Рассказывает режиссер #Fake news — русской «Эйфории»
Завершился первый сезон #Fake_news — нового веб-сериала про жизнь подростков, который можно сравнить с нашумевшей «Эйфорией». Жанна Нейгебауэр поговорила с его режиссером Ладой Искандеровой — о съемках, героях, интернете и жизни современных подростков.
— Как зародился сериал?
— Я работала на бесплатном проекте с одним продюсером, мы неплохо подружились, и решили продолжить совместно работать. У него была одна концепция для разработки: есть некая девочка с тайным медиа-бизнесом в интернете. На этом концепция кончалась.
Изначально он задумывался исключительно как screenlife-сериал. Screenlife — это то, что, например, Бекмамбетов делает в «Поиске» — когда показывается только экран компьютера. Но потом поняла, что история, которую я хочу рассказать, в screenlife не вмещается, нужны классические киношные съемки.
Я написала первую серию, всем понравилось и продолжили. Я пригласила для работы над сериалом свою однокурсницу по Московской школе кино — Лену Фонфрович. Вместе мы разработали канву на 10 первых серий, не вдаваясь пока в подробности.
На этом все затихло и мы решили, что все — проект закрылся. Успели попреподавать для подростков в Московской школе кино. Но где-то в середине июля появились новости — проекту дали зеленый свет. Но при одном условии: мы должны написать не 10 серий, а 20. И всего лишь за 2 недели. Это было жестко. Как правило, на написание сценария такого объема уходит как минимум 3 месяца. Мы справились и дальше Лена ушла расписывать сценарий окончательно, а я занялась пре-продакшном: подбором локаций, кастингом, обсуждала концепцию съемки с оператором-постановщиком.
В общем — идея не наша, но все остальное, все, что происходит в сериале, это придумали мы за две недели в Coffee Bean на Покровке.
— Вы довольны результатом?
— Ну, начнем с того, что от написания сценария до финального экспорта прошло четыре месяца. Для любого проекта это очень-очень мало, по идее нужно все гораздо медленнее делать. В больших фильмах работа может занять год, а у нас — месяц. И на такой хронометраж — в общей сложности сериал длиной 170 минут — это довольно-таки жестко. Как это сказать по-русски? Короче, упоролись мы. Сильно (смеется). Со всем: и со сценарием, и со съемками, и с монтажом.
Поэтому да, я довольна тем, что получилось, в рамках тех сроков, которые у нас стояли — а у нас они стояли, и мы не могли с ними ничего поделать — нужно было просто взять и сделать, и мы сделали.
— Как проходили съемки?
— Это было в сентябре. Съемки заняли 19 смен. Изначально смен было даже больше, но мы решили, что уложимся. Я давала очень много творческой свободы всем художественным департаментам. Ребята работали со мной не ради того, чтобы просто поработать, а потому, что им хотелось, нравилось. Для меня это главное: нам было хорошо вместе с процессе.
— Чего вы ожидали от съемок? Оправдались ожидания?
— От съемок никогда ничего не ожидаешь. Ну то есть я ожидала, что это будет сложно. Но у меня еще никогда не было таких больших проектов! 19 смен — это серьезная нагрузка. Учитывая, что мы снимали в Лобне — а это, на секундочку, полтора часа от Москвы — каждый день просыпалась в 5 утра, а дома оказываешься в 12 ночи. А там все на тебя смотрят, ждут, что ты что-то скажешь, и говорить надо точно и уверенно, что ты хочешь. А иногда ты не знаешь, что ты хочешь, но виду подавать нельзя. Нужно было всем рулить — и хорошо, что я смогла это сделать. Мне кажется, ожидания совпали с реальностью.
— Как собирали команду, актеров?
— Съемки организовывает не режиссер, а продакшен и продюсеры — они занимаются поиском, администрированием. Кого-то предлагали они, кого-то звала я лично. Практически со всей командой я до этого работала на других проектах, где они себя хорошо зарекомендовали. Я понимала, что нужно работать с людьми, с которыми будет комфортно, которые понимают задачу и смотрят со мной в одном направлении.
У нас был кастинг-директор, который занимался подбором актеров. Она составляла списки, из которых я в дальнейшем по портфолио и визиткам выбирала людей, которых в дальнейшем мы приглашали на очные пробы.
— Какова, по-вашему, мораль сериала? Она вообще есть?
— Я не Крылов, поэтому мораль сей басни никакова. Я глубоко убеждена, что кинематограф не должен заниматься назидательным обучением зрителей. Если человек что-то вынес, значит, это хорошо, это победа и удача — режиссерская, сценарная и так далее. А если ничего из этого не вынес, то… ну, так вышло. Так что никакой морали, ничего такого — я считаю, это неуместно.
— Вот вы в сериале поднимаете сразу ряд очень важных, актуальных тем. Почему именно эти темы? И какая важнее всего для вас?
— Да много на самом деле. Когда я преподавала фильм-мейкинг в Московской школе кино для подростков, мы с ребятами очень часто обсуждали все эти истории — буллинг, фейк против настоящего. Ребят это очень живо интересует. Мне кажется, наша основная целевая аудитория — это подростки, так что хотелось рассказать о чем-то, что им интересно.
— Ну а если бы вас попросили вкратце описать, о чем сериал — не в плане сюжета, а в плане проблематики?
— Про взросление. Про наивность какую-то — или про ее отсутствие. У нас девочка, главная героиня, совершенно не умеет правильно строить коммуникацию со своими близкими, но при этом она может вот так взять — и поднять такой бизнес! Это же современная правда — блогеры, будучи 13-14-летними детьми, зарабатывают гигантские деньги, но не умеют с ними обращаться. Не умеют понимать, куда двигать эту махину — свой бизнес. Ну, и в целом про интернет, почему он играет в наших жизнях такую огромную роль и как он может на них, на эти жизни, влиять.
— В некоторых моментах поднимается тема феминизма. Как вы и как ваши герои к нему относитесь? Мне, например, показалось, что Арсений смотрит на него с иронией: «Проводи меня до дома, у нас же феминизм».
— Нет, Арсений не смотрит с иронией на феминизм. Женская повестка, конечно, очень важна — по всему миру и в России. Все больше фильмов появляется про женщин, все больше режиссеров и вообще творческих лиц женского пола. И это здорово.
Сегодня любой женщине очень важно определить свое место в жизни, понять, как встроиться в эту систему координат. Когда еще неясно, как в новом мире должны проявляться гендерные вот эти коды. Если очень условно: семья или карьера/ребенок или чайлдфри/платья или унисекс. Сегодня у нас задача, имею в виду женщин, найти какой-то в этом во всем баланс.
Так же и у нашей главной героини. Она не понимает, что ей надо и как надо правильно: рулить самой или влюбиться и забить на все на свете. Главное, что мне нравится — у нас получилась объемная сильная героиня, которая принимает не бинарные решения. Мы хотели вообще это сказать — что девочкой быть прикольно и не стыдно. И ты можешь быть какой угодно — главное будь.
— Почему концовка именно такая? Сложно даже однозначно ответить, хорошая она или плохая.
— Давайте я не буду рассказывать про концовку, чтобы не спойлерить. Как по мне, она довольно-таки прозрачная. Да, поднимает много вопросов, но при этом выводит главную героиню на новый уровень. У нее все время стоял вопрос с публичностью — и она как раз его решает. Это еще и задел на второй сезон. Если он будет, конечно — это пока еще непонятно.
— А как вы лично относитесь к Арсению? Для вас он — совершенно отрицательный персонаж, или нет? Оправданы ли его поступки?
— Арсений? Конечно, Арсений не отрицательный. Есть вот, например, прекрасный мультик «Тетрадь смерти», в котором поднимаются все эти вопросы. Да и «Преступление и наказание» Достоевского: тварь я дрожащая или право имею?
Я считаю, что у каждого своя правда. Да, Арсений поступил некрасиво. Во многом. Прямо во многом. Но я бы очень хотела, чтобы он не был трактован однозначно — для меня он далеко не однозначный, у него своя правда, и я могу ее понять. Мы с Леной на эту тему очень много разговаривали, когда его писали.
— А чем все закончится для Ани? Она вынесла для себя что-то из этой истории?
— Аня — на мой взгляд, единственный цельный персонаж из героев-подростков. Она хорошо разбирается в отношениях с людьми. Да, у нее сложности с отцом, но для меня история Ани — с положительным финалом. Она целеустремленная девочка, и у нее все будет очень здорово. Но это не точно — мы с Леной дальше сюжет еще не придумали.
— А что будет с Немо-медиа? Саша же все-таки еще ребенок, согласилась со флешмобом.
— Да, я согласна, что в каких-то местах Саша еще ребенок, где-то излишне доверчивая. Но в этом-то и парадокс. Она способна в очень юном возрасте держать медиа-корпорацию, но совершенно не способна рассуждать здраво, будучи на эмоциях. Она руководствуется чувствами, а не холодными расчетами. Саша вообще про эмоции, про чувства. Если бы она включила голову, возможно, все случилось бы не так, как случилось. Но она не такой персонаж, чтобы ее включать.
— Как вы относитесь к тому, что девочки и мальчики вроде нее получают в интернете такую силу?
— Интернет — вообще довольно неоднозначное место, в котором любой человек может получить очень большую силу — гораздо большую, чем в реальном мире. Какой-нибудь мальчик или девочка из бедной семьи, из глухой деревухи, про которую вообще непонятно, как там только интернет существует, — легко может стать королем интернета. И для одних это серьёзные возможности, для других — что-то плохое. Но решать это не мне. Интернет должен быть свободным, открытым и поглощать и то, и другое.
— А как бы вы действовали на месте героини — взялись бы за «Немо» снова?
Если бы я была героиней, я бы продолжила. Но как поступит она, я не знаю. Я не она.
— У вас есть любимый персонаж? Может, чувствуете с кем-то особую связь, может, вложили в кого-то свои черты? На кого-то хотели бы походить?
— Я не хотела бы походить ни на кого из своих персонажей. Думаю, Лена, с которой мы вместе писали сценарий, не даст соврать — в Сашу мы напихали кучу всего от себя. Сказать, что она любимая? Не знаю. Никогда не задумывалась. Я всех там нежно люблю.
— У вас очень много отсылок к поп-культуре: и клипы, и намеки на блогеров, Гасанова и Дудя. Для чего столько отсылок, что вы хотели этим показать? Отразить дух времени, добиться реалистичности?
— Клипы, конечно, не отсылка к поп-культуре. Я считаю, все, кто когда-либо был 16-летним подростком — это вообще все, — очень любят музыку и часто ее слушают. Я лично, когда была шестнадцатилетней, без конца представляла себя в клипе. Поэтому я их туда и понапихала: мне кажется, это резонирует с целевой аудиторией. Ну и я просто очень люблю клипы.
Вообще бы разделяла поп-культуру и блогосферу, потому что Гасанов и Дудь — да, это массово, но это скорее Интернет-культура, чем поп. А всякие референсы к «Мстителям» и всему остальному — это та система координат, в который мы сегодня существуем.
Я бы не говорила, что хотелось добиться этим реалистичности. У нас под сериями на YouTube очень много комментариев вроде «Ой, так похоже на мою жизнь, так похоже!» А по-моему, у нас довольно приподнятый жанр и уходить в реалии задачи не стояла.
— Тема отцов и детей у вас тоже поднимается. Как и почему взрослые и дети у вас так легко находят общий язык? Кажется ли вам, что рано или поздно поколения действительно смогут так хорошо общаться между собой?
— Мне бы правда очень хотелось, чтобы подростки прислушивались к своим родителям, а родители прислушивались к детям. У кого ни спроси, у всех были с этим серьезные проблемы — люди абсолютно не вникали в чужое отношение к жизни, в то, как другие поколения живут.
— Вот у вас Сашин отец находит общий язык с Султаном.
— Может, хотелось показать, что это возможно и не страшно. Не страшно, если мама с папой в разводе, что у мамы появился мужчина. Не страшно, если папа занимается разными, может, немного сомнительными вещами из разряда видео-блогинга. И вообще, родители – это не страшно. С ними надо дружить, и главное слово тут – дружить. И доверять.
— А дедушка-разведчик?
— Дедушка-разведчик — это прекрасно. Когда я училась в МШК, у нас в первом семестре был блок документального кино, там нужно было снимать этюды. Как ты это делаешь? Ты приходишь куда-нибудь с камерой, делаешь грустные глаза и говоришь: «Можно, пожалуйста, вас поснимать, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста». Кто-то может послать, кто-то разрешить, а я таким образом промылилась на курсы компьютерной грамотности для дедушек и бабушек.
Я там наснимала кучу документальной фактуры, и при написании сценария мы с Леной об этом вспомнили и решили использовать. Нам показалось, что было бы интересно, если бы классные аналоговые дедушки своими шпионскими методами решали всякие цифровые проблемы.
— Кстати, вы связывались с кем-то из музыкантов, прежде чем использовать их песни? Кто подбирал музыку?
— Подбирала музыку полностью я, и я же выступала также музыкальным редактором. Мы с продюсерами связывались с музыкантами, просили, чтобы они дали нам композиции на добровольных основах, так как мы — некоммерческий сериал. Если не спрашивать, встает вопрос об авторском праве, а это плохо, потому что в таком случае не можешь отправить свою работу ни на один российский фестиваль.
Некоторые не соглашались, некоторые отнеслись с пониманием. Я расписывала концепцию, иногда присылала им кусочки материала, чтоб было понятнее, куда я вообще прошу их песни. В любом случае, всем кто согласился — спасибо им огромное!
— Возможно, какие-то сериалы, на которые вы хотели бы, чтобы ваш сериал походил? Вообще — назовите свои любимые сериалы, фильмы, режиссеров?
— Я очень люблю Нолана, Ксавье Долана, Дормэля. Финчер нравится.
— Лучший сериал за последний год?
— Мне очень понравился «Лучше звоните Солу». Безумно люблю этот сериал, он божественный. Сол Гудман — мое тотемное животное.
Мне очень понравился Sex Education, посмотрела с большим удовольствием. И еще Эйфория, которая в какой-то степени даже рифмуется с нашим сериалом.
Мне еще нравится «Как избежать наказания за убийство», но это мое guilty pleasure. Детектив, юристы-гангстеры друг друга убивают, все дела — это как бульварное чтиво почитать, но это волшебно, обожаю.
Из русских мне очень нравится Борис Хлебников, например. Он делает прекрасные вещи.
— Немного банальный вопрос, но действительно хочется спросить: что дальше? Какие творческие планы?
— Ну пока что планы — чуть-чуть отдохнуть. Четыре месяца — то есть весь процесс с момента написания сценария до финального экспорта — напомню еще раз, это очень-очень-очень мало. Я все это время практически не спала, страшно устала. Я же занималась кучей разных вещей: утверждение графики, screenlife, цвета, звука, съемки, кастинг и так далее. Это все очень быстро происходило, и нужно было все время быть в состоянии внутреннего сбора.
Как только я закончила, я стала невозможно рассеянная — постоянно проезжаю любые остановки. Это так организм бастует. В общем, единственное, чего я хочу — просто чуть-чуть отдохнуть, а дальше посмотрим. Сериал ждет фестивальная жизнь, как все так сложится — увидим. А у меня есть определенные планы и новые проекты на следующий год, раскрывать их не буду, иначе могу сглазить.
Понравилась статья? Тогда поддержите нас деньгами, чтобы мы могли и дальше писать материалы!
Наш журнал существует только на средства читателей. Ваши донаты подарят нам немного уверенности и возможность платить авторам за работу.
Возможно, вас еще заинтересует:
«Многие актеры отказывались сниматься»: режиссер Андрей Феночка о сериале «Я иду искать»
